Журналист The New York Times Питер Уилсон (Peter Wilson) побеседовал с владельцем и исполнительным директором крупнейшей студии дизайна суперяхт Bannenberg & Rowell и узнал у них, почему Трампа нужно благодарить за то, что большие лодки продолжают продаваться, как отличить добросовестного заказчика от «темной лошадки» и какие требования предъявляют современные владельцы суперяхт к проектантам.
Конец лета — тревожное время для яхтенных дизайнеров. И не потому, что они боятся, как бы заказчиков их последних творений не постигло разочарование, пока они откатывали свой первый сезон в Средиземноморье. Нет, мысли дизайнеров и проектантов заняты проектами, которые находятся в процессе строительства. Они знают, что скоро клиенты придут к ним с целым рядом новых пожеланий и изменений — что-то они подсмотрели на яхтах друзей, что-то — на выставке в Монако, которая закончилась 28 сентября.
«Мы близки к завершению работы над большой яхтой для клиента из Северной Европы. Последние дни он провёл на яхте друга, что чревато осложнениями для нас, – признаётся Дики Банненберг (Dickie Bannenberg) , глава Bannenberg & Rowell, одной из самых уважаемых дизайнерских студий, специализирующихся на яхтах. — Дедлайн – в первой половине следующего года, что на самом деле очень рано. Когда пожелания клиента минимальные – например, понравилась посуда или полотенца у друга, – то это не страшно. Но если позволить фантазии разыграться, то начнётся: «А у него спортзал такой, можно и мне так? Или: «Вот у него подлодка есть, мне тоже хочется».
Поскольку производство лодки – это очень сложный и неспешный процесс, верфи всячески стараются отговорить клиента от особо амбициозных изменений в последний момент.
«Внесение изменений в конструкцию и переделка яхты стоят немалых денег», – подтверждает Банненберг.
Никому не нужна суперяхта, но их продолжают покупать
Этот предосенний стресс прекрасно иллюстрирует непреложные истины о жизни в мире многомиллионных покупок. Одна лодка может стоить от 5 млн. долларов до 500 млн. долларов, а в год такая игрушка обходится в 10% процентов от изначальной суммы. Это индустрия, где возникают вопросы, о которых нигде больше не задумываются. Например, как защитить коллекцию картин Пикассо от вредного влияния солёного воздуха, неуклюжего матроса или барахлящей системы пожаротушения.
Будущие владельцы встают перед выбором, который никогда не озаботит кого-либо ещё.
Например, что выбрать – 100-метровую яхту или, как стало модно в последние годы, 60-метровую в паре с 50-метровым вспомогательным судном, на которое можно погрузить подлодку, вертолёт, спидбот и другие игрушки.
По подсчетам шеф-редактора Superyacht Group Уильяма Маттисона (William Mathieson), сейчас в мире около 3500 лодок, которые можно отнести к разряду суперяхт. Это если говорить про лодки больше 30 метров. А яхт больше ста метров в мире всего 55.
Как любил говорить основатель bannenberg & Rowell Джон Банненберг (Jon Bannenberg), никому не нужна суперяхта. Задача дизайнера – убедить потенциального клиента в том, что он её хочет.
До основания дизайнерской фирмы Bannenberg & Rowell яхтами занимались морские архитекторы, которых больше заботила надёжность конструкции, чем эстетика. Известный своей харизмой, Джон стал первым в мире профессиональным дизайнером суперяхт. В шестидесятых годах прошлого века австралиец собрал в одной комнате дизайнеров интерьеров и экстерьеров, которым было не чуждо морское проектирование.
Вскоре он уже с трудом отбивался от потока новых клиентов. Сначала на его работу обратили внимание греческие магнаты, а в семидесятых к их числу присоединились королевские особы из Среднего Востока. В восьмидесятых к ним примкнули немецкие и американские промышленники. В девяностых пришёл черёд гениев из Кремниевой долины и российских олигархов.
После смерти Джона его дело перенял Дики, занимающийся яхтами вот уже 15 лет. Он решил позвать на роль креативного директора Саймона Роуэлла (Simon Rowell), известного своей работой в отельной индустрии.
Штаб-квартира студии размещается в шаговой доступности от Уондсуэртского моста на Темзе. Здесь 15 человек отвечают за компьютерное проектирование, внешний вид яхты и доставку лучшего итальянского мрамора. На их плечи ложится многое: как правило, одновременно ведётся работа над 6-7 проектами, которые могут занять от 4 до 5 лет.
Здесь разрабатывается абсолютно всё, от канцелярских принадлежностей и логотипа для формы команды до скульптур на борту.
Джон Банненберг особо любил придумывать столовые приборы, посуду, цветочные вазы, светильники и дверные ручки.
Он старался подражать художникам Ренессанса, и брал себе учеников, которые ныне руководят студиями мировой величины. Зачастую он полагался на меценатов, среди которых были такие громкие имена, как Жан Пол Гетти (Jean Paul Getty), Малкольм Форбс (Malcolm Forbes) и Ларри Эллисон (Larry Ellison).
Таинственные корпорации с Большого Каймана
Суперяхта - в высшей степени эксклюзивный, технологически сложный товар для избранного круга очень состоятельных заказчиков. Неудивительно, что некоторые из этих заказчиков оказались людьми сомнительной репутации. Например, саудовский торговец оружием Аднан Хашогги, который заказал у Джона Банненберга 85-метровую лодку Nabila, а потом был осужден за нелегальную финансовую деятельность. Именно его лодку в 1987-ом году приобрёл Дональд Трамп, и переименовал Nabila в Trump Princess. Она обошлась ему в 30 млн долларов, и где-то 2,5 млн долларов в год уходило на содержание. Нынешний президент Соединённых Штатов надеялся, что все остальные яхтовладельцы будут завидовать его «непревзойдённой игрушке».
Целый флот яхт был построен Bannenberg & Rowell для британского бизнесмена Джеральда Ронсона (Gerald Ronson), который тоже оказался за решёткой. А американский магнат Беннетт Ле Боу (Bennett LeBow) был вынужден вернуть миллионы долларов своим компаниям, которые набирали долги только чтобы оплатить его страсть к лодкам. Тело Роберта Максвелла (Robert Maxwell) – известного издателя и мошенника – было обнаружено в море, неподалёку от его яхты Lady Ghislaine. Лодка была названа в честь его дочери, чьё имя не покидает заголовки газет из-за её связей с Джеффри Эпштейном (Jeffrey Epstein), попавшем в тюрьму по обвинению в сексуальной эксплуатации несовершеннолетних. Эпштейн, скончавшийся в этом августе, работал на магната Лесли Уэкснера (Leslie Wexner). Не без его помощи он приобрёл 91-метровую суперяхту Limitless – ещё одно детище Джона Банненберга.
В студии стены всё ещё украшают пять внушительных моделей Limitless. Сам Дики с Эпшейтом не работал: «Мисс Гислейн Максвелл могла к нам заходить, хоть я сам её и не видел».
«Тут вопрос сложный. По закону мы обязаны знать источник дохода нашего клиента. Наши адвокаты требуют, чтобы мы всегда знали личность бенефициарного собственника будущей яхты. И наша верфь задаёт те же самые вопросы. Она не примет заказ от «Таинственной корпорации c Большого Каймана», им нужно точно знать, кто именно заинтересован в проекте».
Но добиться от заказчиков искреннего ответа зачастую сложно. Владельцы яхты не всегда хотят себя афишировать, а вопрос приватности и безопасности всегда актуален. Нередко они нанимают частных секьюрити в каждом порту, который посещают.
По словам Адама Рэмлугона (Adam Ramlugon), адвоката, который специализируется на суперяхтах, не дизайнеры или строители должны вычислять недобросовестных заказчиков, а представители регулируемых профессий.
«Именно на банк дизайнерской фирмы и на ее адвокатов ложится обязанность знать источник финансирования, но любая дизайнерская фирма должна быть очень осторожна, потому что банк может в любой момент прекратить сотрудничество с ней, испугавшись денег неизвестного происхождения».
По словам Банненберга, иногда получить чёткий ответ на волнующий их вопрос невозможно.
В качестве примера он приводит случай, когда московская верфь пригласила его работать над дизайном для их клиента. С ним Банненберг и Роуэлл провели «крайне неприятную» встречу на вилле на Мальорке.
Многое в той встрече заставило их подозревать, что не всё чисто с этим заказом. Например, их сразу напряг тот факт, что встречались они в «комнате безопасности». Через три года подозрения подтвердились:
«После доставки яхты Саймон увидел в газете фотографию, на которой нашего клиента уводят в наручниках испанские полицейские в балаклавах. В статье утверждалось, что он был главой гангстерской банды. Откуда мы могли это знать?»
По словам Роуэлла, несколько раз фирма отказывалась от заказа, детально изучив потенциального клиента. Но чаще всего разглядеть проблемного заказчика очень сложно – особенно если речь идёт о беловоротничковой преступности.
Как большая политика влияет на суперяхтенную индустрию
Тип заказчиков и их предпочтения постоянно меняются.
Более десяти лет в индустрии очень активно проявляли себя игроки из России или стран Восточной Европы. Но после аннексии Крыма всё изменилось.
«Прошло полчаса, как мы уже начали терять клиентов», – подтверждает Банненберг, отмечая, что западные санкции сильно повлияли на аппетит некоторых заказчиков.
В Китае миллиардеров становится всё больше, но это никак не сказывается на количестве купленных яхт. В Поднебесной проблема другая – «политические и культурные факторы» ограничивают тамошнюю элиту, которая всё ещё не может демонстративно сорить деньгами.
Зато в США с этим проблем нет, и «Америка всё ещё может похвастаться самым крупным числом высокосостоятельных клиентов».
Налоговая реформа президента Трампа положительно сказалась на индустрии, считают аналитики.
Верфи не жалуются на недостаток заказов – и это учитывая упадок интереса к дорогим авто, предметам искусства и недвижимости, и угрозу грядущего экономического кризиса.
Исследования Superyacht Group выявляют, что после пика в 2008 году и упадка, связанного с кризисом, производство яхт вновь вышло на стабильный уровень. В год на воду спускают до 150 новых лодок.
Но если покупателей из США становится всё больше, то собственный яхтенный рынок в Америке уменьшается. Когда мы говорим об экспорте яхт, тут победителями являются итальянцы (лидеры по количеству яхт), а также голландцы и немцы.
Новый тип «осознанных яхтовладельцев»
Индустрия постоянно меняется, и особо удивляет то, как меняется отношение яхтовладельцев к их дорогостоящим игрушкам.
Всё больше людей хотят не просто щеголять своими яхтами, но и жить на них и работать.
«Клиенты редко хотят просто дворец на воде, – подтверждает Роуэлл. – Им нужна яхта, на которой можно и жить, и работать. Им не нужна лодка на пару недель в году».
Тут самым ярким примером выступает ушедший из жизни в прошлом году соучредитель Microsoft Пол Аллен (Paul Allen), который активно использовал свою яхту для изучения океанов и кругосветных путешествий.
Другой пример – монументальная REV, строительством которой занималась румынская верфь. REV – самая большая яхта в мире – будет выполнять роль океанографического научно-исследовательского судна. На это намекает одно её название, которое расшифровывается, как «Research Expedition Vessel». Её владелец из Норвегии рассчитывает, что с такими габаритами необходимость в дозаправке в длительных экспедициях отпадёт.
«Современные владельцы начинают понимать, чего можно добиться с такими передовыми достижениями инженерной мысли. Новые яхты могут достигать очень труднодоступных мест, и этот факт меняет то, как мы подходим к созданию новых лодок», – подтверждает Роуэлл.
Современные яхтовладельцы где только ни бывали – от Северо-Западного прохода до Антарктики.
Конечно, остаётся и меньшинство позёров, честолюбцев и других, кому более чем достаточно проводить всё время в марине Сен-Тропе или у Амальфитанского побережья», – добавляет Банненберг.
Не менее важным становится и вопрос экологии.
«Существует несколько организаций осознанных яхтовладельцев, которые популяризируют вопрос экологии. Такие люди хотят как-то взаимодействовать с океаном, а не просто прохлаждаться в роскошной квартире на воде», – добавляет Банненберг.
