О том, чем живет и чего достиг за последние пять лет Royal Yacht Club, рассказывает его основатель и глава российского представительства Azimut-Benetti, Антон Долотин.
— Антон, это юбилейный год для Royal Yacht Club. Добились ли вы того, к чему стремились за прошедшие пять лет?
— Если делать поправку на посткризисные явления, то мы где-то перевыполнили свой план, но, к сожалению, где-то его недовыполнили, если говорить о наполнении клуба яхтами. Это в полной мере отражает экономическую ситуацию в стране. После кризиса россияне сконцентрировались на Средиземном море, на Адриатическом, и только самые самоотверженные до сих пор везут лодки в Россию.
Но с точки зрения того, как яхт-клуб был задуман и как он получился, он даже превзошел наши ожидания. Можно смело сказать, что на сегодняшний момент Royal Yacht Club один из лучших — не по эстетическим или статусным показателям — а потому, что в клубе есть жизнь. И есть она не только летом, но и зимой. И тот факт, что ваша редакция сюда переехала, говорит о том, что здесь есть реальное движение, возможно, не сразу заметное, но, тем не менее, есть.
— Яхтенный рынок довольно консервативный и закрытый, вы же с яхт-клубом пошли по другому пути. Как так сложилось?
— С самого начала мы хотели сделать клуб максимально открытым для всех, создать здесь центр яхтенной жизни. Если бы мы сделали его закрытым, то никогда бы не добились полученных нами за последнее время результатов. Но при этом стоимость владения открытым яхт-клубом гораздо выше, потому что мы фактически должны присматривать и нести ответственность за людей на территории, чтобы они не мешали судовладельцам. Летом нам приходится постоянно мониторить ситуацию. Тем не менее, мы не хотим отказываться от того, чтобы жители, условно говоря, близлежащих домов приходили здесь погулять. Не хотим отказываться от того, чтобы территория стала демократичной и доступной. Наш ресторан — это абсолютно свободное для посещения место. Это наша политика изначально.
— Как вы считаете, в целом, для люксового рынка хорошо быть открытым?
— Я считаю, что сейчас хорошо. Сегодня люкс больше заключается в качестве бренда, чем в эксклюзивности. Для того чтобы бренд стал узнаваемым, наверное, есть два пути. Открыть к нему доступ или закрыть. Оба варианта хороши, но мы выбрали первый и работаем над качеством услуг, которые предоставляем и судовладельцам, и посетителям ресторана, и посетителям парусных регат. Это такой «рабочий люкс».
— Яхт-клуб ведет активную жизнь в интернете, у вас есть группа на Facebook, Instagram, сайт обновляется регулярно. Когда вы стали активны в интернете, заметили ли вы влияние на бизнес, какую-то отдачу?
— Для нас понимание того, что интернет — это не только must-have сегодняшнего дня, а прежде всего, удобство — пришло не сразу, но оно пришло.
Современный потребитель, наверное, 50–60% услуг приобретает в интернете, и мы хотим, чтобы наши клиенты имели такую возможность. По сути, это не дань моде, а удобство для пользователя, который, например, подписавшись на группу яхт-клуба, первым узнает о мероприятиях, которые проходят на территории.
Последние пару месяцев мы работали над электронным бронированием мест в яхт-клубе. Это упрощает жизнь судовладельцу. Наверное, в этом смысле Royal Yacht Club — единственный в России, где наши клиенты могут выбрать место на причале, забронировать его и тут же оплатить.
— Есть еще какие-то планы по развитию сайта в ближайшем будущем?
— У нас были мысли сделать брокеражную площадку на базе Royal Yacht Club. Мы даже какое-то время ее тестировали, но поняли, что только раздражаем тех людей, которые занимаются этим профессионально на нашей территории. И, как яхт-клуб, мы не хотим туда лезть, не хотим мешать коллегам. Как все сложное по итогу оказывается простым, также и с нашим яхт-клубом.
Мы не хотим ничего усложнять, мы будем делать хорошо свою работу ближайшие 10, 20, 30 лет. Думаю, что потребитель, в конце концов, это оценит. Он уже это оценил.
— Какой яхт-клуб вы считаете образцовым? Может быть, хотели что-нибудь перенять для «Рояла»?
— Образцовым, как клуб — место, где собираются люди, — это, конечно, Яхт-клуб Монако. И, собственно говоря, то новое здание, которое они в скором времени откроют, и та инфраструктура, которую они создают, это, конечно, идеальное место. Другое дело, в наших реалиях такое невозможно. Посчитайте: 2,5 тыс. членов Яхт-клуба Монако, которые платят по 2,5 тыс. евро каждый год — получаем бюджет, достаточный для развития парусных историй и поддержания инфраструктуры. У нас яхт-клубное членство в России пока не работает.
Как марина для меня лучший проект — это Porto Montenegro, где есть и апартаменты, и рестораны, и порт. Это один из идеальных яхтенных комплексов на сегодняшний день вообще в мире.
Как это совместить — это сложно.
Я думаю, что, в целом, сама клубная история в мире потихоньку отмирает. Люди хотят более демократичных коммуникаций.
— Получается, у нас эта «клубность» еще не родилась, а во всем мире уже умирает.
— Да, это действительно так. Хотя есть страны, тот же самый Гонконг, где она живет. Но это региональная специфика. Членство в клубе становится все менее привлекательным, но в этом смысле ярким лидером является Яхт-клуб Монако, где это по-прежнему престижно и актуально, и членов которого до сих пор утверждает принц. Но это опять отдельный кейс в маленьком княжестве, где его просто реализовать.
Москва — другой город, новый город, динамичный. Здесь у людей, может быть, отчасти времени на это нет.
— То есть у нас не имеет смысла эту «клубность» развивать?
— Москва может к этому прийти рано или поздно, разумеется, если эта тема не умрет раньше во всем мире. Яхт-клубов становится чуть меньше, чем их было когда-то, и это уже не просто центры, где собираются избранные. Они все равно становятся демократичнее. Посмотрим на их трансформацию в ближайшие 10–20 лет.
Надо помнить, что даже моторно-яхтенная тематика — молодая индустрия. Ей 30 лет.
Тридцать лет назад в Европе никто бы не поверил в лодку размером в 170 метров. Тогда 20-метровая лодка была огромным судном, которое могли себе позволить топ-менеджеры нефтяных компаний.
Сейчас 20 метров — это лодка бизнесмена средней руки. Индустрия эволюционирует серьезно, посмотрим, куда она придет.
— Если не загадывать далеко, то как вы видите социальную жизнь в яхт-клубе в течение этого года?
— Может быть, не все об этом знают, но она у нас действительно активная. Недавно приводил такой пример, что у нас тут дворец пионеров с «кружками» по интересам, и они связаны не только с яхтами. Зимой — беговые лыжи. Эта зима, к сожалению, оказалась неудачной, но, в целом, мы активно развиваем эту тему на водохранилище.
У нас есть закрытый «кружок» — это участники рынка. Мы друг с другом общаемся, принимаем решения: пойти на одну выставку, не пойти на другую, бойкотировать какого-то яхтенного перевозчика. У нас есть парусный «кружок», которым руководит Катя Скудина.
— Раз уже мы заговорили о Екатерине Скудиной. Не «подсадила» ли она вас на парус?
— Дело в том, что у кого-то должно не быть свободного времени. Это я.
Кто-то должен работать каждый день, чтобы яхт-клуб был на том уровне, на котором он сейчас. Все-таки парус — это такая медленная история из разряда «пойми себя». Как спорт мне она не подходит, как времяпрепровождение — у меня нет столько времени.
Но есть масса людей, которые нашли себя в парусе, и в этом смысле Катя Скудина сделала уникальную вещь. Преимущество ее школы (которая, кстати, открылась вчера) в том, что у нее обычный крейсерский флот. Никакие не гоночные яхты, ни «эмки» и «драконы», а обычные 25-футовые «бенетушки». Здесь можно получить теорию и минимальные практические навыки. Поймете принцип, как все работает, и ничто не помешает вам взять лодку в чартер в Греции и Хорватии, выходить самому и получать то парусное удовольствие, ради которого все это и задумано.
— Правильно я понимаю, что вчера* как раз открылась теоретическая часть школы?
— Все верно. Катя получила аккредитацию в ВФПС, и, договорившись с бильярдным клубом, который находится у нас на территории, открыла на его базе теоретические курсы «парусовождения».
— Можете подробнее рассказать про строящийся здесь отель. Как он вольется в общую картину?
— Отель на этой территории — ну просто must-have. Дело в том, что огромное количество водно-моторных мероприятий требует такой инфраструктуры. Конечно, это отдельный бизнес. У него есть свои акционеры, но у нас имеется небольшая доля, и мы вели весь проект, включая стройку. Отель будет развивать свои продажи не обязательно в привязке к яхт-клубу.
Когда мы выбирали между так называемыми «четверками», нам показалось, что из неиспорченного российским фидбэком DoubleTree by Hilton мы можем слепить что-то свое, какие-то вещи взять под свой контроль. Мы искали новый, более динамичный бренд, чем Radisson, Sheraton, Crowne Plaza, у которых есть сформировавшийся имидж.
Я считаю, это будет один из самых интересных и красивых проектов, где ни на чем не экономили.
Несмотря на 4 звезды, практически вся инфраструктура полностью соответствует 5 звездам: это и огромный банкетный зал, это и фитнес, и SPA, это и шикарный ресторан.
Мы планируем открыть его в июне-июле этого года, и уже официально, с помпой — в сентябре-октябре.
— Какое будущее уготовлено для недвижимости? Планируете распродать апартаменты и офисы?
— Да, конечно. Недвижимость как недвижимость нам не нужна. Из 7 тыс. кв. м, которые у нас есть, практически все мы планируем продать. В целом, мы хотим продать это тем, кто на сегодняшний момент находится на территории. Все, кто уже подписал договоры на покупку апартаментов, это те люди, которые последние четыре года здесь жили по договорам аренды. Костяк, бесспорно, останется. Но фактически чтобы вернуть средства, а мы вложили где-то 28 млн евро, доходов от арендных платежей мало. Через продажу нам нужно будет избавиться от 50–60% недвижимости.
Себе мы оставим только то, что нужно для функционирования яхт-клуба, и мы никогда не продадим помещение ресторана «Водный» и наши офисы.
— С планом водно-моторных мероприятий на предстоящее лето уже определились?
— Практически все мероприятия, проходившие у нас в прошлом году, изъявили желание остаться на этой территории и дальше. Но во всех водно-моторных соревнованиях, как обычно, есть одна проблема — полное отсутствие финансирования и непонимание властей, насколько это важно для развития города. Практически весь водно-моторный спорт сегодня отдан на самовыживание.
Когда в 2008 году мы проводили гонку класса 1, это было яркое, красочное событие, собравшее на берегах Химкинского водохранилища, наверное, до 30 тыс. человек. Такие вещи, без города, за счет спонсоров, делать невозможно. Есть энтузиасты, которые продолжают устраивать гонки за свои деньги. Мы это понимаем и отдаем им территорию бесплатно. Но, все равно, им приходится везти спортсменов, селить, кормить — так дальше не пойдет. Эту нишу обретет Катар, ее обретет Дубай, а мы ее потеряем.
До тех пор, пока водно-моторная политика властей не изменится, думать о крупных мероприятиях не приходится.
* Беседа проходила 27 февраля.
