Как Крис Дали спас Сан-Франциско от попадалова с Кубком Америки
Портовый чиновник Джонатан Стерн ходит так же быстро, как говорит, и новый мэр Сан-Франциско Эд Ли (вступил в должность в середине января — прим. itBoat), карманных размеров человек, успевал за ним с большим трудом — и вербально, и физически. На презентации прессе в конце прошлого месяца Стерн носился, как риэлтор с турбонаддувом, демонстрируя свеженазначенному мэру набор едва живых портовых зданий, которые скоро – к 2013 году — должны превратиться в сверкающий оплот Тридцать Четвертого Кубка Америки. Лексикон Стерна изобиловал выражениями "наше нынешнее видение" и "а вот это мы снесем".
Ли был в восторге, да и немудрено: более прекрасного утра для демонстрации северного побережья Сан-Франциско невозможно было придумать. Когда речь зашла о приеме у себя Кубка, "не только Сан-Франциско принял правильное решение", заявил мэр Ли, гордо стоя на фоне сверкающего залива, "но весь мир принял правильное решение".
Бывшего члена Наблюдательного совета от шестого городского округа Криса Дали не было среди кучки избранных политиков и чиновников, собравшихся тогда на 27-м пирсе, чтобы вежливо поаплодировать речи мэра. Невозможно было даже подумать о том, чтобы желчный бывший наблюдатель туда зашел. Тем не менее, если бы не он, туда вообще бы никому не довелось прийти.
В этом городе вообще трудно найти хоть кого-то, кто бы относился к Дали нейтрально. Его или любят, или ненавидят. Если бы ему пришло в голову пропагандировать использование воды, многие жители тут же перестали бы мыться — из принципа. Его репутация "черного пояса по хамству" на века закрепилась в памяти людской в последние дни его пребывания в должности, когда он и другие прогрессисты пали жертвой неких политических махинаций, которые в итоге привели к миропомазанию Ли на пост мэра. Эта неудача вдохновила Дали на последнюю эпическую тираду в адрес противников, и тирада та была вулканической даже по его собственным высоким стандартам. Сверженный чиновник ходил по залу заседаний и поливал коллег от бедра, не скупясь, в итоге увенчав поток красноречия словами "Хана вам! Ведь все полимеры просрете!" в адрес председателя Совета Давида Чиу, союзника Ли. Для человека, проведшего 10 лет на весьма публичной должности, это был неудачный дембельский аккорд. Получается, что уходящий Дали умудрился одновременно и красиво хлопнуть дверью, и разреветься, как девчонка.
Но настоящим отвальным подарком Дали этому городу стало его сопротивление маниакальному стремлению предыдущего мэра Гевина Ньюсома затащить в Сан-Франциско Кубок Америки и заключить по этому поводу дорогущую сделку аккурат перед своим отбытием на новый пост в Сакраменто (с января 2011 года Ньюсом занимает пост замгубернатора Калифорнии — прим. itBoat).
В процессе этого противостояния Дали удалось сорвать соглашение по передаче Кубку пирса №50, рядом с Парком AT&T на центральной набережной. Убытки, которые город понес бы только по этой сделке, позже были оценены в районе 58 миллионов долларов сразу и еще примерно столько же потом, за счет земельных отводов. В соглашении, которое действует теперь, речь идет только о пирсе №27, а площадь земли, передаваемой главе Oracle, миллиардеру и яхтсмену Ларри Эллисону, уменьшается с 14 до примерно 8 га. Такое притеснение Кубка (в основном достигнутое за счет исключения из разговора 50-го пирса) должно сэкономить городу весьма существенные деньги. По плану развития северного побережья Сан-Франциско теперь потеряет 12 миллионов долларов, но эти деньги потом можно будет "отбить", и даже с лихвой.
Дали известен своим воинственным напором, и напора этого было в избытке, когда он с высоты своей должности поносил изначальный вариант сделки по Кубку перед всеми, кто готов был слушать (и перед многими, кто слушать не хотел совсем). Хотя форма его изречений оставляла желать много лучшего, содержание их было трудно игнорировать.
"Вынужден отдать должное Крису Дали за то, что он поднял вопрос о том, во сколько обойдется городу вариант с центральной набережной", — говорит Чиу, навлекший на себя гнев Дали. "Разговор, который тогда завел наблюдатель Дали, абсолютно точно помог городу сильно сэкономить, — говорит другой член Наблюдательного совета Джон Авалос. — Иначе, боюсь, нам бы пришлось ввязаться в очень плохую сделку".
Опасения, которые Дали выражал публично, давно донимали многих его коллег. Ну, или стали бы донимать при проверке цифр. Важно то, что именно Дали в итоге заставил бухгалтеров Совета раскрыть суммы.
Хотя многие городские чиновники говорили нам, что руководство порта Сан-Франциско пришло в ужас от идеи за просто так отдать Эллисону огромные куски земли по центральному побережью, на самом деле порт уже публично подписывался под первоначальным планом. Как оказалось, городу был нужен кто-то, кому наплевать было на свое политическое будущее. Кто-то, кто не трепетал благоговейно от мысли принимать у себя самый большой парусный спектакль в мире и обладал иммунитетом к ослепляющей лихорадке Кубка Америки. Кто-то, кто мог бы официально, простите, обосрать всю малину, ткнув пальцем в бухгалтерские выкладки. В общем, Сан-Франциско нужен был козел, причем с рогами огромной пробивной силы.
Дали для этой роли подходил великолепно.
Когда речь заходит о том, как же замечательно внешне получилась вся катавасия с Кубком Америки, чиновники Сан-Франциско рефлекторно тянутся постучать по дереву. Вместо изначально задуманного дорогого размещения с центром в Мишн-Бэй — мрачном районе, утыканном вариациями здания, что украшает собой бутылки "Столичной", — будущий комплекс нарядно устроился на северном побережье.
Если сделка с 50-м пирсом уничтожила бы бюджет порта и потом высосала бы еще миллионы долларов из городского фонда, то нынешнее соглашение выглядит прямо-таки подозрительно хорошо для всех участвующих сторон — по крайнем мере, та его версия, что была подписана в середине декабря. Городские финансисты оценивают прямые потери города в 11,9 миллионов долларов, а аудиторы — в 13,3 миллиона. При этом бухгалтеры говорят, что эти деньги городу едва удастся отбить за следующие семь (!) десятилетий, а вот аудитор предвидит прибыль в размере почти 24 миллионов.
Расходы, предстоящие оргкомитету гонки, учрежденному Эллисоном, тоже сильно уменьшились: им предстоит выложить "всего" 55 миллионов на инфраструктурное строительство, что весьма скромно по сравнению со 155 миллионами по первоначальному плану (эти деньги городу предстоит возместить по дальнейшему ходу дела, но это уже было учтено в бухгалтерских анализах).
Потенциально неподъемные расходы на работы по дноуглублению теперь примет на себя оргкомитет. Также размещение Кубка Америки на северном побережье потребует преодоления меньшего количества экологических барьеров. И, плюсом ко всему, перемещение гонки на север не будет негативно влиять на почти миллиард долларов прибыли, которую, как ожидается, гонка должна будет принести для частного бизнеса. А в том, что предстоящий миллиардный золотой дождь прольется на местные отели, рестораны, строительные компании и прочие учреждения, не было сомнений даже в самых скептических анализах.
Кое-кто среди городских властей утверждает, что вся эта красота вроде как была предопределена изначально. Мол, вместо того, чтобы подписаться на очень дорогой проект, законодательный процесс "сработал сам собой" и вуаля! — Сан-Франциско теперь наслаждается лучшим вариантом из возможных. Но законодательному процессу не пришлось срабатывать самому собой. Сан-Франциско регулярно встревает в плохие сделки, и он мог проделать то же самое и с Кубком Америки. Или мог вообще не заключить никакой сделки и успешно пролететь мимо Кубка.
Большинство городских чиновников слишком увлечены позированием на фоне захватывающих эскизов предстоящего Кубка, где огромные лодки лихо мчатся перед толпами балдеющих зрителей, чтобы сейчас вспоминать о том, как же удалось добиться нынешнего счастливого результата. Несмотря на наши многочисленные просьбы, руководство порта не снизошло до комментариев к этой статье. Но большинство политиканов из муниципалитета говорят, что их до смерти достали портовые, ноющие, что мэрия их зажимает, а сама в это время готовит сделку, которая высосет из города миллионы долларов виде выгнанных из порта арендаторов, строительных издержек и бесплатной аренды земель для Оргкомитета гонки.
Директор порта Моник Мойе не ответила на наши просьбы прокомментировать это. Но Дали утверждает, что она в свое время отвела его в сторонку и пожаловалась, что "последней узнала" о планах передать 50-й пирс и другие объекты в аренду Оргкомитету на срок от 66 до 75 лет. "Я ей сказал, что она не могла об этом узнать последней, потому что, понятное дело, последним обо всем этом узнал я" — говорит Дали. Этот факт Дали особенно взбесил, потому что львиная доля отводимых земель лежала как раз в его округе.
Несколько людей из городской администрации говорили нам, что управление порта выражало большую обеспокоенность планом "центрального" расположения Кубка, и что порт был просто ошеломлен масштабом предстоящих городу трат. Подсчет долгосрочных и краткосрочных издержек, связанных с передачей больших участков портовой земли Оргкомитету — дело небыстрое, а решение нужно было принять не позже 31 декабря. Неудобные финансовые вопросы, которые Дали выплевывал, как из пулемета, оставались без ответа, а финансово-аналитический отчет со всеми цифрами до сих пор был в разработке. "Нам все меньше нравились некоторые положения договора и невразумительные ответы, приходящие из администрации, — говорит Росс Миркарими, тоже член Совета и один из ключевых переговорщиков. — О выгоде всего этого дела для города информации не было никакой, а мэрия уже галопом неслась подписывать соглашения". В мэрии, в свою очередь, резонно отмечают, что если бы город "не демонстрировал конкретных мер и достижений, то мы бы упустили свою возможность".
Вся эта буря страстей, однако, не смогла сбить Дали с его любимого курса — оставаться для Кубка Америки врагом номер один. После десяти лет вызывающего антагонизма с его стороны люди мэра даже и не думали о том, чтобы агитировать его голосовать до полного подсчета всех цифр. "Если и было что хорошее в моем членстве в Наблюдательном совете — говорит Дали, — так это то, что другая сторона даже не пыталась компостировать мне мозги".
Множество торопливых суждений о Дали составлено исключительно по впечатлению от его недружелюбия, ослиного упрямства, любви к крепкой лексике и некрасивой бороды. Но это не все, из чего он состоит. Даже самые ярые его недруги признают, что он исключительно умен и компетентен. Впрочем, по-другому ему никак. Невозможно обращаться с людьми так, как он, и выезжать на одном обаянии.
Помимо упрямства, были у Дали и другие причины возражать против первых вариантов сделки по Кубку Америки. Он, как бывший председатель бюджетного комитета, имеет богатую историю урезания расходов. Он переписал административные процедуры города, запретив департаментам производить и печатать поздравительные открытки к праздникам за счет общественных средств (это произошло, как он вспоминает, "после того, как мне наслали гору тех чертовых открыток на Рождество"). Огромные, с "Войну и мир" размером, годовые отчеты при нем было предписано пересылать только в электронном виде ("Это говно все равно никто не читает. Ну, я точно не стал бы").
Неудивительно, что Дали насторожился, увидев на горизонте контракт, бесплатно отдающий яхтсмену-миллиардеру земли под строительство в городской прибрежной зоне, да еще и проталкиваемый его заклятым врагом — мэром.
Самым убедительным аргументом Дали стала математика. Грубо прикинув цифры, предоставленные портом и городским отделом труда и экономразвития, он увидел, что они для города не обещают ничего хорошего. "Я не большой фанат Ларри Эллисона, — заявил он. — Да и сама эта его гонка — просто напыщенная тусовка для элиты. Но даже если и так, реальная причина, почему я выступал против заявки Сан-Франциско — это потому, что мы бы на этом просто разорились. Даже руководство порта со мной в этом было согласно, хоть им и нельзя было такого говорить".
Когда Кубок Америки представлял Совету свой план сделки, Дали принес с собой лист бумаги, исписанный весьма щекотливыми вопросами. Во сколько обойдется снос портовых сооружений на 50-м пирсе? Сколько будет стоить переселение арендаторов? Перенесение портовых объектов? Сможет ли порт себе это позволить? А город? Сколько денег это вытянет из городского фонда — сейчас и в будущем?
В прессе потом писали, что Дали говорил столько, что его коллегам пришлось вспомнить о редко использующемся "правиле десяти минут" (то есть, как у нас в Думе, "выключить пятый микрофон" — прим. itBoat). В итоге вместо кучи серьезных и обоснованных экономических вопросов, заданных Дали, все помнят только его деспотичное обещание завалить весь проект экологическими исками, "чтобы эти лодки тут сроду не смогли увидеть воды".
В этом, собственно, и заключается парадокс Криса Дали. Безбашенное поведение может помочь привлечь внимание к важным вопросам, но только до определенного предела. Своими нападками на Кубок Америки он просто заработал репутацию маньяка, протестующего против отличной идеи. Представителю мэра даже в удовольствие было в миллионный раз сказать прессе, что "ну, это просто Дали в своем обычном репертуаре".
Спасало Дали только одно: он был прав.
"Он поднимал вопросы, от которых нельзя было отмахнуться, — говорят его коллеги по администрации. — Он был прав, когда говорил об изначальном контракте и о том, что тот означал для города. Похоже просто, что в данном случае идея не дошла до общественности из-за того, кто (и как) ее озвучил".
Отмахиваться от Криса Дали было легко. От того, о чем он говорил, отмахнуться было уже труднее.
Он и все другие противники проведения Кубка ждали публикации аудиторского отчета, как дети Рождества. Когда отчет опубликовали, он не разочаровал. Автор отчета заключил, что выполнение условий, поставленных организаторами Кубка, обойдется Сан-Франциско вплоть до $56,5 миллионов долларов сразу и 143 миллиона в долгосрочной перспективе. Не меньше стоило бы и размещение городка Кубка на центральной береговой линии — еще 101 миллион, в общем и целом.
Затраты Оргкомитета тоже планировались астрономическими — на улучшение инфраструктуры требовалось 150 миллионов долларов. Помимо предоставления группе Эллисона бесплатной 66-75-летней аренды земельных участков под застройку, все эти расходы впоследствии пришлось бы возмещать городу.
В итоге план размещения Кубка в центральной береговой зоне терял все больше и больше сторонников. В дело вмешалась даже бейсбольная команда San Francisco Giants, с возмущением обнаружившая, что по этому плану Эллисону отходил ряд территорий, которые команда арендовала у города давно и на которые сама имела большие планы.
В общем, Дали начал обретать поддержку у тех, от кого ее совсем не ждал. Недовольство менеджеров порта и бейсболистов стало пороховой бочкой, на которую упали искры, высеченные Дали. Рвануло мгновенно, да так, что от первоначального плана не осталось и ошметков. Как раз то, на что рассчитывал наш несдержанный наблюдатель от Шестого округа.
В итоге получилось так, что Дали, мечтавший разрушить сделку, помог сделать ее лучше для города. Вместо того, чтобы убить Кубок Америки, он сделал его сильнее. Сам того не желая, он помог городу.
Произошло это потому, что Дали почти до конца процесса не знал, что у города есть пространство для маневра. Он воспринимал переговоры по центральной береговой зоне как "все или ничего". Размахивая аудиторским отчетом, как кувалдой, Дали служил разрушающей силой. Всем остальным — порту, мэрии, Наблюдательному совету — пришлось служить силой созидающей: подобрать обломки и построить из них что-то новое.
Тому, что северное побережье изначально вообще не рассматривалось в качестве возможного места для Кубка, есть свое объяснение. Город исходил из предположения, что Кубок будет проводиться на традиционных однокорпусных лодках, для которых на входе в порт требовалось сооружать специальные защитные барьеры — волноломы. Пирс №27 в дальней перспективе планировалось превратить в терминал для круизных лайнеров, поэтому о волноломах там не могло быть речи. Но когда выяснилось, что гонки будут проводиться на двухкорпусных катамаранах, которые настолько остойчивы, что в волноломах не нуждаются, пирс №27 вновь вернулся в повестку дня.
В итоге, к видимому неудовольствию оргкомитета Кубка, вариант с северным побережьем стал основой официальной заявки Сан-Франциско. С ней город и победил, получив право принимать у себя Кубок, хотя оргкомитет тогда три недели демонстративно заигрывал с городом Ньюпорт, пытаясь заставить Сан-Франциско вернуться к "центральному плану".
Теперь городу предстоит выяснить конкретно, что же он такое заполучил. Аудиторам и бухгалтерам еще долго предстоит корпеть над договором, в котором полных 16 страниц были вычеркнуты и отредактированы уже после(!) того, как оргкомитет и мэрия поставили под ним свои подписи. Там будет где порезвиться другим противникам Кубка, но уже не Крису Дали.
Дали теперь вникает в другую бухгалтерию: сейчас он скромный владелец бара под названием "Buck Tavern", где мы с ним и сидим, пока он экзаменует очередного кандидата в бармены на знание английского и испанского.
Дали говорит: "Город, возможно, влез в весьма дерьмовую сделку. Но предыдущий план был еще дерьмовее. Гораздо дерьмовее."
Сейчас, когда Дали разливает напитки вместо того, чтобы поливать коллег по Совету, гармонии в Совете явно станет больше. Но осталось еще выяснить, хватит ли им одного согласия и благопристойности, чтобы противостоять невыгодной сделке, которая полным ходом прет вперед на явно хорошо смазанных лыжах.
"Есть свое преимущество, — признается Дали, — в том, чтобы иметь в Совете кого-то, кто не озабочен карьерой или тем, что думают газетчики, и не думает о том, как бы заполучить приглашение на очередной прием у мэра. Если это — ваши главные заботы, то у вас никогда не получится сделать то, что получилось у меня. Я, в общем, горжусь, что послужил в той ситуации официально уполномоченным козлом".
Источник материала: How Chris Daly saved San Francisco from a bad America's Cup deal (SF Weekly), автор — Джо Эшкенази
